Тренд для классики

Для любителей музыкальной классики эта неделя началась с традиционно ожидаемого на рубеже весны и лета события — в Саратове, в академическом театре оперы и балета имени Н. Г. Чернышевского открылся Собиновский музыкальный фестиваль. На этот раз — юбилейный, двадцать пятый.

Программа фестиваля, как всегда, полна сюрпризов, насыщена, разнообразна и провокационна. Фестиваль открылся большим гала-концертом, посвященным 1150-летию российской государственности и 200-летию Бородинского сражения. На саратовской оперной сцене прозвучали кантатно-ораториальные произведения Чайковского «Торжественный коронационный марш», кантата «Москва», Торжественная увертюра «1812 год», кантата «В память 200-й годовщины рождения Петра Великого».

Одной из интереснейших и интригующих страниц юбилейного фестиваля уже стал симфонический концерт «Галина Уствольская. Потаенный гений российской музыки». Художественный руководитель театра и его главный режиссер Юрий Кочнев назвал Уствольскую уникальной личностью и пообещал гостям фестиваля настоящее художественное потрясение.

Галина Уствольская (1919–2006) — крупнейший композитор ХХ века. Ее имя — одно из наиболее ярких и загадочных в ряду современных отечественных композиторов — долгое время не было известно широкому кругу любителей музыки. В России сочинения этого автора исполняются крайне редко. Лишь последние годы произведения Уствольской стали представлять русскую музыку на самых престижных зарубежных фестивалях современного искусства. Практически все они наполнены трагическим пафосом, мужественной, суровой интонацией. Наследие Галины Уствольской составляют пять симфоний, две симфонические поэмы, шесть фортепианных сонат, концерты и другие инструментальные произведения. На Собиновском фестивале впервые в Саратове прозвучали былина «Сон Степана Разина», Поэма № 1 для симфонического оркестра, Симфония № 3 и Концерт для фортепиано с оркестром.

Кроме того, в рамках фестиваля уже прошли премьерные спектакли опер Чимарозы «Тайный брак» и Пуччини «Мадам Баттерфляй». Впереди интереснейшая программа «Опера, джаз, блюз». Солистка Московского академического музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Хибла Герзмава вместе с трио Даниила Крамера представят необычный концерт: оперная певица будет исполнять джаз, а джазовое трио, наоборот, проявит свой талант в классическом репертуаре.

Завершат программу фестиваля «Конкурс конкурсов вокалистов» и традиционный финальный гала-концерт.

А вчера в рамках фестиваля в Доме работников искусств прошел круглый стол на тему «Будущее музыкального театра». Гости Саратова — театральные деятели, музыкальные критики, журналисты, студенты музыкальных вузов — обменялись мнениями о том, что следует ждать от искусства, которое, по сути, во все эпохи считалось элитарным. За отсутствием возможности осветить дискуссию в полном формате, представим мнение лишь троих, но очень авторитетных ее участников.

Григорий СПЕКТОР, режиссер Московского камерного музыкального театра имени Б. Покровского, заслуженный деятель искусств РФ:

— Будущее музыкального театра рождается сегодня. Прежде всего, на наших глазах происходит расширение жанровых рамок репертуарного музыкального театра. Говорю репертуарного, потому что о существовании антреприз музыкального театра мне ничего не известно. Собрать коллектив с оркестром, хором, солистами и разъезжать по стране — сегодня это невозможно.

Что мы наблюдаем? Классические театры оперы и балета стали все чаще включать в свой репертуар оперетты и мюзиклы. Понятно почему: опера по-прежнему остается элитарным искусством, а не ежедневно потребляемым продуктом. Театры волею обстоятельств вынуждены потакать вкусам массового зрителя. Это проникает даже в такие «храмы искусства», как, например, Большой театр, который после двухсот лет противостояния легким музыкальным жанрам все же сдался и поставил оперетту «Летучая мышь». Как поставил — другой вопрос… По-моему, это большой позор Большого театра, но тенденция налицо, и закрывать глаза на это глупо, нужно анализировать.

Кстати, кто не знает: «Летучая мышь», гениальная оперетта, сегодня идет практически во всех музыкальных театрах Москвы. Я посмотрел репертуар Саратовского академического оперного театра за два месяца, там та же картина: среди опер — «Принцесса цирка», «Веселая вдова» и «Летучая мышь». Даже в такой цитадели классического искусства, как Мариинский театр, поставили «Мою прекрасную леди» Лоу. Это, как теперь принято говорить, тренд…

Как к нему относиться? Спокойно. Но при одном условии: сказал «а» скажи «б». К сожалению, качество многих спектаклей этот самый тренд компрометирует. Чтобы играть мюзикл или оперетту, нужна профессионально подготовленная труппа и по-своему высокое исполнительское мастерство. А даже в Мариинском театре исполнители привлечены со стороны: из театра оперетты, из театра «Зазеркалье». Главное действующее лицо вообще из драматического театра. В конечном счете, это привело к разностильности спектакля, каждый играет в своей манере, хотя артисты хорошие.

Я не считаю этот тренд генеральным, но совершенно очевидно, что жизнь ставит задачу: нам нужно научиться воспитывать синтетических артистов, а не только хороших вокалистов.

Когда-то на встрече коллектива Московского театра оперетты, где я работал, с великой венгерской певицей Ханной Хонти (она еще в 1913 году играла премьеру «Сильвы» в Будапештской оперетте) наша замечательная актриса Татьяна Шмыга спросила: что самое главное для артиста оперетты? Ответ нас всех удивил и заставил размышлять: два таланта, сказала Хонти, — талант движения и талант улыбки. А голос? Это не надо даже обсуждать. Но танцевальность и обаяние артиста решают всё.

А в принципе бояться нового не надо. Вот сегодня в наш театр проникла компьютерная графика. Несколько спектаклей в Москве сейчас были творчески обогащены таким приемом — где более, где менее удачно. В «Новой опере» идет «Золушка», там все оформление решено таким способом и — фантастический результат!

Нора ПОТАПОВА, критик, исследователь музыкального театра, режиссер-педагог, профессор Санкт-Петербургской государственной консерватории:

— Мы хотим, чтобы все было так, как нам хочется. Бернард Шоу как-то сказал: «Кто придумал, что я упрям? Просто я хочу, чтоб всё было по-моему»…

Вот и от театра мы все хотим чего-то своего, это разногласие мнений абсолютно необходимо. Но если мы будем навязывать свое мнение как истину в последней инстанции, искусство перестанет развиваться. Сейчас в Москве состоялись несколько скандальных премьер. Нужна ли нам внутренняя цензура? Да в искусстве мы иногда ходим по грани: чуть туда — и уже коснулись чего-то запретного, а чуть сюда — и уже не интересно. Это острая грань всегда присутствует в театральном искусстве, которое требует скандала!

В свое время пришел Мейерхольд — учинил скандал в драме. Владимир Теляковский — интеллигент, аристократ, выросший в золотой оболочке академического искусства, приглашает Мейерхольда — он понимает, что классическому театру время от времени нужен взрыв. Мейерхольд его устраивает.

Я обостряю тему, но в театре все время приходится выбирать между эволюционным и революционным путем развития. У нас практически революция уже произошла, где-то мы уже отползаем назад. На Западе, кстати, то же самое происходит. Сюжеты всех классических опер уже переписали. Хотя часто это был настоящий авторский театр, в котором новое содержание не разрушало музыкальную драматургию. Тут, впрочем, опять всплывает вопрос о мере таланта, вкуса и культуры: где-то музыка позволяет экспериментировать, а где-то нет. Я уверена, что самая безумная театральная идея может быть убедительной, если воплощена талантливо. Поэтому я за острые формы, за скандал.

Хорошо бы еще развенчать миф о режиссере музыкального театра — что все лучшие постановщики опер обязательно музыканты. На Западе такого понятия нет. Существует понятие «режиссура», есть законы театра, они универсальны и работают в любом жанре, даже в цирке. Другой вопрос — драматический режиссер, который берется ставить оперу, музыкален по своей природе или нет? Вот Товстоногова никакими силами нельзя было заставить поставить оперу. Да, существуют постановщики, которые не могут читать партитуру. Но если они одарены музыкально и имеют вокруг себя команду, способную обеспечить эту связь с партитурой, никакой специальный диплом не нужен. Кроме того, настоящий режиссер — это всегда личность, у него всегда должно быть, что сказать людям.

Андрей УСТИНОВ, главный редактор газеты «Музыкальное обозрение», секретарь Союза композиторов России:

— Если в Европе что-то вырывается вперед, а затем попадает в Россию, то почти всегда выглядит отсталым. Может, это и хорошо?.. Вот была Европа увлечена пересочинением сюжетов опер, дело уже пошло на спад. Нам бы тоже поспеть за тенденцией. Ведь живем-то раз, и я хочу прийти в театр на того же «Бориса Годунова» и увидеть, что под Годуновым здесь не подразумевается ни Ельцин, ни Путин, и понимать хочу — кто и для чего под именем Годунова действовал в истории. А сегодня мне показывают таких Руслана и Людмилу, что я и пересказать не могу их историю… Хотите именно так? Хорошо, тогда создавайте новое произведение, про что-то свое. Но ведь Глинка-то как композитор, когда писал музыку, видел перед собой именно пушкинские образы, а не то, что придумал теперь современный нам скандальный режиссер.

Любой скандал — это диктатура. Здесь всегда доминирует одно мнение и придумываются оппоненты. Мнение художника диктуется как главенствующая, абсолютно ценная художественная идея, которая должна спровоцировать скандал. И вот с этим заданным заранее скандальным ключом ты идешь и пытаешься понять произведение…

А по-моему, если источник в конечном счете остается глубже, чем его воплощение, говорить о каком-то художественном прорыве не стоит. Такой скандал не двинет искусство вперед.

Источник